Прокуратор:
хп — 20к
щит — 7к
урон — до 1к
Никакими особенностями не обладает.
Неупокоенная душа:
хп — 1,9к
щит — 1,4к
урон — около 500ед
Есть шанс, что после уничтожения она может возродиться ни с того ни с сего..1,2,3,4.. раза
Дух Мести:
хп — 1к
щит — 1к
урон — около 1к
Дух Мести настолько одержим своим призванием, что буквально может дотянуться с того света — т.е. убить одним ударом.
Просто игнорируйте его.
Ждите пока он потеряет к вам интерес (считайте кол-во оставшихся ходов) и не бейте его 🙁
Душа Парацельса:
хп — 1,4к
щит — 1,7к
урон — около 600ед
Полностью восстанавливает после смерти хп и щит одному из союзников.
Дух Метаний:
хп — 3,2к
щит — 2,9к
урон — около 350ед
После смерти присоединяется к тому, кто его поверг — т.е. к вам. 😉
Проклятый Эйнхерий:
хп — 4к
щит — 3,5к
урон — около 350ед
Призывает на свою сторону каждую из масок в сундуке торговца, которой у вас нет — для борьбы с вами.
Душа самоубийцы:
хп — 2,5к
щит — 1,9к
урон — около 500ед
Если потеряет половину здоровья, то постарается убить себя и своего врага.
Старайтесь бить двойными (если min урона перекрывает сумму хп+щит) или пробуйте ставить оглушение.
Нергал:
хп — 5к
щит — 6,5к
урон — около 1,2к
Только пламя Инферно может уничтожить его.
Дух Флагеллянта:
хп — 1,5к
щит — 2,2к
урон — около 400ед
Не рекомендуется прерывать процесс самобичевания. Пока под ним значок самобичевания (второй) — делайте нейтральные ходы..такие, как мана, восстановление.
Тлен:
хп — 10кк
щит — 0к
Только Посланник Титанов может одолеть его.
Для его призыва нужны — Частицы Проклятого Эйнхерия (5ур героической сложности) и Книга Мертвых Нергала (5ур эпической сложности).
Иметь на входе при себе ярку не меньше 1.2к, щит лучше больше 8к (без исполина) и весь пояс манн.
После Тлена задание — убивая Духов, набегающих в Город Мёртвых, добыть с них по 30 Частиц каждого из трёх цветов
Проклятие адского пламени
Последним девяти жителям городка Централия в Пенсильвании хорошо известно имя автора постигшего их проклятия. Некогда это был большой шахтерский город, построенный в середине XIX века. Его спроектировал и возвел Александр В. Риа, горный инженер компании Locust Mountain Coal and Iron Company. Через город шли две железнодорожные ветки, в нем было семь церквей, пять гостиниц и даже два театра. Началом конца города стало убийство его основателя.
Александр Риа был убит 17 октября 1868 года. В этом преступлении обвинили троих, и 25 марта 1878 года их повесили по приговору суда. Но Риа перед смертью проклял не только убийц, но и весь город, погубивший его. Он пожелал Централии сгореть в адском огне.
Проклятие Риа напомнило о себе через столетие, в 60-х годах ХХ века. Из-за плохо потушенной мусорной свалки, расположенной в заброшенном шурфе открытой шахты, начали тлеть более глубокие залежи мусора, и в конечном счете пожар распространился на остальные заброшенные угольные шахты под Централией. Все попытки погасить огонь оказались неудачными.
С тех пор вот уже полвека весь город буквально стоит на адском пламени. Из-под земли валит густой дым, окутывающий собой все улицы. Несколько человек сгинули в раскаленной преисподней, когда под их ногами провалился асфальт, а большинство предпочли покинуть проклятый город.
Подземный огонь горит и сегодня, и сколько это продлится — неизвестно. Никаких попыток погасить огонь больше не предпринимается, а запасов угля под землей достаточно, чтобы этот пожар продолжался еще не менее 250 лет.
Проходившая через проклятый город трасса 61 заброшена и постепенно разрушается; через трещины в покрытии сочится дым и пар. В Централии практически не осталось заселенных домов. Большинство зданий было снесено, и эта область теперь выглядит как луг с несколькими проложенными через него улицами. Бóльшая часть города покрыта зарослями. К 2012 году из всего населения здесь оставалось лишь семь человек, а почтовое ведомство США отменило почтовый индекс бывшего города. Единственная оставшаяся в городе Церковь Святой Девы Марии украинской греко-католической церкви еженедельно по субботам проводит службы. Но адский огонь полыхает по-прежнему.
Ахха, хохлам все похеру)
Проклятие мертвого города
Как гласит монгольская легенда, в те времена, когда на месте каменистой пустыни Гоби еще плескались воды теплого моря, на его живописном берегу первыми потомками богов был построен прекрасный и богатый город, в котором жили мудрецы и торговцы, храбрые воины и умелые ремесленники.
Этот город сменил много названий. Уйгуры называли его Индикутшари, китайцы — Хочжоу (Огненный город). Назывался он и Гаочаном — по имени государства, столицей которого был. Монголы называли этот легендарный древний город Хара-Хото.
О его гибели повествует другое монгольское предание. Последний правитель города батыр Хара-цзянь-цзюнь объявил войну китайскому императору, но, проиграв несколько сражений, был вынужден укрыться за неприступными стенами. Не имея возможности взять город приступом, китайцы отвели от Хара-Хото русло реки Эдзин-Гол и тем самым лишили его защитников воды.
Понимая, что город и его жители обречены на неминуемую смерть, Хара-цзянь-цзюнь спрятал все свои несметные сокровища в потайном месте, умертвил жену и детей и дал решающее сражение, в котором был убит. Ворвавшиеся в Хара-Хото китайские войска уничтожили всех его жителей, а сам город превратили в руины…
В 1907 году на поиски таинственного города отправился ученик Николая Пржевальского путешественник Петр Козлов. Ему удалось заручиться поддержкой вождя племени торгоут-бэйле, обитавшего в тех краях, и с помощью проводника экспедиция прибыла к мертвому городу у излучины реки Эдзин-Гол.
Вождь утверждал, что чужеземцам нельзя было заводить в разрушенный город вьючных животных, разжигать костры и принимать пищу внутри городских стен. Появляться в Хара-Хото не разрешалось и женщинам. Нарушение запретов могло вызвать гнев духов — основателей древнего города. Русским путешественникам даже рассказали историю о том, как сто лет назад в поисках заблудившихся лошадей в город случайно забрела одна местная жительница. Среди разрушенных зданий она нашла несколько нитей крупного жемчуга. Когда женщина вышла из города, вдруг началась страшная песчаная буря. Через несколько дней ее полузасыпанный песком труп с зажатыми в ладони нитями жемчуга был найден проходившим мимо караваном. Вождь племени торгоут-бэйле также пожелал, чтобы исследователи в случае обнаружения ими сокровищ Хара-цзянь-цзюня передали найденные богатства ему.
И вот глазам русских путешественников предстали высокие крепостные стены, почти полностью занесенные песком. У западной стены можно было различить два мавзолея-субургана1, один из которых был полностью разрушен. А во втором исследователей ждали удивительные и бесценные с исторической точки зрения находки. Внутри мавзолея ученые обнаружили редчайшие образцы буддийской иконописи, выполненные цветными красками на шелковых холстах, множество металлических и деревянных статуэток, характерных для XI–XII веков. Особую ценность представляла найденная библиотека — более 2000 хорошо сохранившихся рукописных книг и свитков.
Немало любопытных и загадочных находок ждали экспедицию и в самом городе. В центре Хара-Хото они очистили от песка круглое каменное сооружение высотой 2,5 м, напоминавшее гигантскую головку сыра. На его верхней плоской стороне исследователи наткнулись на непонятные клинописные письмена, отличавшиеся от тех, какими были выполнены найденные рукописи, и, видимо, принадлежавшие гораздо более ранней эпохе, а также загадочные концентрические круги, спирали и сплетенные в причудливую паутину линии. Все это было выбито в прочном камне. По предположению ученых, строение в незапамятные времена вполне могло служить жителям города обсерваторией, а также святилищем, где древние жрецы приносили жертвы своим богам.
В одном из полуразрушенных зданий после тщательной расчистки глазам изумленных путешественников предстали хорошо сохранившиеся фрагменты настенной живописи, в которой помимо ликов святых присутствовали изображения странных существ: двухголовых птиц, рыб с человеческими головами, устрашающего вида драконов. Рядом с этими существами были расположены миниатюрные фигурки людей. Попала в руки ученых и уникальная коллекция документов, относящихся ко времени правления Чингисхана, в том числе и описание старинных гаданий.
В библиотеке мертвого города был найден словарь тангутского языка Си Ся, благодаря этому экспертам и ученым Русского географического общества удалось расшифровать бóльшую часть обнаруженных рукописей. Выяснилось, что начиная со II века здесь проходила оборонительная полоса, защищавшая население от набегов кочевников, и находился форпост Китая в длительных столкновениях с гуннами.
Проходит еще столетие, и в летописях начинает упоминаться стоящий в оазисе торговый город Сихай. Но три столетия спустя, во время упадка Ханьской империи, город, по-видимому, исчезает. Впрочем, ненадолго: в танскую эпоху на этом месте строится крепость Тунчэн, которая вначале переходит тибетцам, затем тюркам, а в IX веке — уйгурам. В это же время на исторической сцене появляются тангуты, которые в конце X века создают мощное государство Си Ся, простирающееся на сотни километров с запада на восток и с юга на север.
В 1226 году монгольские войска во главе с Чингисханом двинулись в поход на Китай. Государство Си Ся было уничтожено и растворилось в огромной, основанной монголами Юаньской империи, раскинувшейся в XIII–XIV веках от берегов Дуная до Тихого океана.
Идолопоклонниками путешественник назвал буддистов. На самом деле там селились не только они. Находки Козлова свидетельствовали о том, что в городе жили представители многих народов. Помимо тангутских, китайских и монгольских текстов в Хара-Хото были найдены рукописи на персидском и арабском языках. Таким образом, Ицзинай юаньской эпохи был фактически центром транзитной торговли с пестрым смешанным населением.
Но в 1372 году китайский полководец Фэн Шэн захватил Ицзинай. Перекрыв плотинами рукава реки Эдзин-Гол, он не только оставил без воды защитников города, но и погубил цветущий оазис, оживить который уже не удалось.
Часть найденных документов ученым так и не удалось расшифровать. Они были написаны на неизвестном языке. По одной из версий, на загадочных свитках древние жрецы зашифровали магические тексты, знать которые простым смертным не позволялось. По другой же версии, эти письмена являются, возможно, единственными материальными свидетельствами некоей загадочной цивилизации, создавшей город Хара-Хото и ускользнувшей от внимания летописцев. Но о ней знают лишь безмолвные руины, засыпанные песком и овеянные множеством захватывающих легенд.
Долговязый нескладный лейтенант покраснел так, что его оттопыренные уши буквально запылали.
— Я… да, в самом деле, я им занимался, — ответил он и поспешил добавить: — Как и все остальные полицейские в нашем регионе.
— Я так и предполагал… точнее, был уверен. Так вот, хотел тебя спросить, Клеман: где все диктофонные записи, относящиеся к делу?
Клеман поерзал в кресле.
— Записи. — пробормотал он.
— Да. Те, что должны были отправиться в министерские архивы. И те, что должны были остаться на хранении в полицейских службах. Об этом ничего не известно. Например, имена тех, кто проходил как простые свидетели, уже не узнать. Создается такое впечатление, что, кроме непосредственных обвиняемых, вообще никого не допрашивали. Однако, если память мне не изменяет, по этому делу проходили десятки людей, и многим лишь с большим трудом удалось избежать обвинения. Кто эти люди? Где они сейчас?
Клеман отвел взгляд.
— Не знаю, — прошептал он. — Никто из нас этого не знает. Произошло что-то необычное… Часть материалов действительно исчезла. Но неизвестно, кто, когда и как это сделал…
— Кто-нибудь из местных или бургундских властей проявлял особый интерес к документам, которые впоследствии исчезли?
— О, этим много кто интересовался… и местные, и центральные власти… — Внезапно Клеман оторвался от созерцания носков своих ботинок, подняв голову. — Вас тогда здесь не было… вы не знаете… эти тела… мы их видели. И слышали рассказы… — Он глубоко вдохнул и на выдохе произнес: — Я был среди тех, кто расследовал самое первое убийство.
— Того ребенка, которого нашли в парке?
— Да, в парке Труандьер. С тех пор прошло восемь лет, но мне до сих пор снятся кошмары. По крайней мере четверо полицейских тогда уволились, вы в курсе. Потому что это было… слишком. Понимаете, что я хочу сказать? Когда идешь на службу в полицию, все-таки не ожидаешь увидеть… даже не знаю, как это назвать… такое живодерство.
И если вы меня спросите, куда подевались документы, я не смогу вам ответить. Конечно, я могу сказать, что вполне могли найтись люди, которые просто несколько раз нажали клавишу Delete на своем компьютере, — неважно, кто именно, неважно, здесь или в другом городе… Неважно, кто из наших коллег перестал спать по ночам, работая с теми фотографиями, протоколами допросов, отчетами судмедэкспертов о проведенных вскрытиях, — он просто хотел забыть. Точнее, они. Они хотели обо всем забыть.
В кабинете повисла давящая тишина. Бертеги был слегка удивлен: он впервые слышал, чтобы Клеман произносил такие длинные речи.
— Одиль Ле Гаррек, — наконец заговорил комиссар. — Ты слышал это имя раньше?
— Это тоже, но не только. Она появлялась хоть ненадолго в списке подозреваемых? Многие имена потом оттуда исчезли в связи с недоказанными обвинениями.
— Честно говоря, не знаю. Что заставляет вас думать, что она к этому причастна?
Хороший вопрос, подумал Бертеги. Ну и что на него ответить? Комиссар немного поразмышлял.
— Ничего конкретного. Просто не исключаю такой возможности. Как и для любого другого жителя города, кстати. Во всяком случае, ты мне еще понадобишься, — подытожил комиссар. — Я хочу, чтобы ты поднял все ближайшие полицейские архивы и выяснил, не появляется ли где-нибудь имя Одиль Ле Гаррек. Мне местные работники ничего не скажут, а вот тебе, раз ты вместе с ними прошел через такое… испытание, как восемь лет назад, будет больше доверия.
— Это потребует времени… И потом, не могу ведь я ездить от одного полицейского участка к другому и рыться в документах…
— А ты не торопись. Никакой спешки. Я на тебя рассчитываю. Пока все.
Клеман кивнул, встал и направился к двери. Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг обернулся.
— Это из-за ее дома?
Бертеги ответил не сразу.
— Может быть, и дом… да. Но не только. Главным образом телефон. Провода перерезали, чтобы помешать ей связаться с кем-то. Никто не пытался на нее напасть… по крайней мере, в открытую. Никто не пытался проникнуть в дом. Кто-то лишь хотел, чтобы она… хранила молчание.
Читайте также:
Загрузка...