«Пока стоит Колизей, стоит Рим.
Знаменитые слова. Понятные герои и широкая многозначительность при всей простоте изречения.
Я с Колизеем серьезно виделась дважды. И дважды именно с него свое свидание с Римом начинала. Просто правило сложилось! Аэропорт — отель – поселение — Колизей.
Шаблон? Да нет! Наверное, здравый смысл да подруга-интуиция. Своим силуэтом, размерами, пустотой арок, в конце концов, историей, Колизей, как магнит. Тянет, бессловесно зовет, затягивает в свои безупречно эллипсовидные красоты. Пугает. Пробуждает нежность и романтизм. Пробуждает воображение. Инстинкты.
В общем, всю гамму чувств. Сумеешь убрать в сторону туристическую суету, зевак, фейковых гладиаторов — вымогателей денег из туристов у входа — переживешь путешествие во времени. Воображение нарисует всю мощь и помпезность Древнего Рима.
День Игр.
Около главной арены Империи рокот. Разодетая публика согласно рангу занимает места на трибунах. Кого здесь только нет! Сенаторы, дипломатические представители, аристократы, весталки, плебеи, Император. Каждый на положенных ему местах и только десигнатор, ответственный за рассадку в цирке, серьезно обводит взглядом да перемещается, наводя порядок. Кто-то из историков говорит, что зрителей было 50000, кто-то доказывает, что Колизей вмещал все 87000. В принципе, какая разница! размах оглушает в любом случае!
Раздвигается деревянный настил, на арену выскакивают разъяренные звери. Началось. Кровавое месиво. Адреналин. Рев толпы. Страх смерти. Сладкое ощущение под ложечкой. Кровь. Восторг. Сжавшиеся мышцы. Все. Зверь убит.
В шоу зверей сменяют люди.
По данным всех энциклопедий, во время 100-дневного празднования открытия Колизея (80 г. н. э.) всего погибло 4000 зверей и 5000 человек. Всего, за историю боев на арене Колизея — около 500000 людей.
При его строительстве, которое заняло всего лишь 8 лет, еще не меньше 50000 рабов. Однако боль и смерть в Колизее я не почувствовала. Напротив, по сравнению с теми же пирамидами в Чичен-Ица или Теотиуакане, все ощущается спокойно, мирно. И меланхолично.
Так быть может, это все у нас в природе. Наследие предков?? И мы жаждем крови, соревнований ни на жизнь, а на смерть, и все остальное — лишь вуаль цивилизации?
Мол, как же можно? Это жестоко! За окном 21 век!
Есть над чем подумать.
А покуда сфотографирую сложную систему подземных сооружений. В Древнем Риме знали, как делать шоу. В нужный момент срабатывали подъемные краны, открывались люки и на арену доставлялись новые игроки, пафосные декорации, слоны, тигры. Да, кстати, из-за игр в Колизей с лица земли исчезли некоторые виды. Слоны из Северной Африки, львы из Месопотамии..
Помимо зрелищности, как и сейчас, в Древнем Риме был комфорт в цене. Специально обученные моряки флота из Мизеи, стоя высоко над галеркой, управляли сложной системой канатов, тросов, натягивая тент если вдруг пошел дождь либо напористо засияло солнце. У одного из главных входов сейчас в Колизее стоит крест. В память погибших христиан, которых, правда, как утверждают современные историки, никто здесь в жертву не приносил.
Это было выдуманной для достижения своих целей легендой Папства. А вот то, что Колизей заплатил жертву – это да. Его мрамор, каменные глыбы, стоявшие в
каждой арке статуи, были растянуты сменяющими одно за другим поколениями римлян и сейчас стоят в основе многих известных сооружений (палаццо Фарнезе, палаццо Венеции, Паладдо дела Канцеллариа). Не говоря о Базилики Святого Петра и Павла.
- ЖАНРЫ 359
- АВТОРЫ 253 757
- КНИГИ 579 163
- СЕРИИ 21 473
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 532 148
Над цирком заходило жаркое солнце. Сквозь розовый шелк, натянутый над гигантским амфитеатром, тяжелые лучи падали на арену. Плавилась арена, усыпанная медными опилками, в розовом свете плыли статуи богов…
Посреди арены высился золотой крест. Под крестом горела золотом громадная бочка.
И в этом пылающем розово-золотом свете возник на арене прекрасный юноша. В золотом венце, в золотой тоге — совершеннейший Аполлон. Только вместо сладкозвучной кифары в руках Аполлона был бич…
И, бурно приветствуя этого странного Аполлона с бичом, понеслись крики толпы:
— Да здравствует цезарь Нерон!
— Ты наш отец, друг и брат, ты хороший сенатор, ты истинный цезарь!
Это были загадочные крики, ибо гигантский цирк был совершенно пуст…
Пустые мраморные скамьи амфитеатра сверкали в догорающем солнце.
Заходило солнце. В тени мраморного портика сидел старик. С тихой улыбкой старик смотрел вдаль — как тонул в сияющем озере солнечный диск. Безжизненная, морщинистая, похожая на срез дерева рука старика машинально мяла свиток.
Отряд преторианских гвардейцев спешился у виллы.
Сверкая доспехами, трибун Флавий Сильван ступил на мраморный пол.
Была ночь, когда носилки со стариком, окруженные эскортом гвардейцев, приблизились к Риму. Рим не спал в эту ночь. Толпы людей с факелами заполнили ночные улицы, грохотали колымаги, запряженные волами.
В колымагах над головами толпы раскачивались в огромных клетках львы, слоны, тигры, носороги… Грохот повозок, крики животных, улюлюканье людей…
Толпа преградила дорогу носилкам. Не открывая занавесей, старик слышал близкие голоса толпы:
— Тигр-то какой… у, тигрюга! Ишь, закрутился, как мышь в ночном горшке.
— Льва приручил сам Эпиан. Говорят, он подарил такого льва Поппее Сабине и лев разглаживал ей морщинки языком… Чего хохочешь? Лев даже обедал вместе с нею за одним столом!
Старик слушал все эти крики и хохот толпы. Отвращение и грусть были на его лице.
— С дороги! Прочь! — гремел где-то рядом голос трибуна. Потом глухо ударили палки по человеческой плоти. Вопли избиваемых людей… И уже побежали рабы, и понеслись в римской ночи носилки. Туда, туда — где нависла над вечным городом громада нового цирка.
Сквозь орущую, гогочущую вокруг цирка толпу, сквозь когорты гвардейцев носилки со стариком проследовали внутрь цирка. Трибун помог старику сойти с носилок. Прямой, величественный и гордый, старик неторопливо вышел на арену…
В свете факелов, горящих на пустой арене, ждал его Аполлон с бичом.
Увидев старика, Аполлон бросился ему на грудь, обнял его. Это были какие-то яростные объятия. Он будто душил старика — и лихорадочно приговаривал, почти кричал:
— Сенека! Учитель! Сенека.
— Нерон… Великий цезарь… — пытаясь вырваться из этих жестоких объятий, бормотал старик.
Но Нерон сжимал его еще яростнее:
— Ну что ты… это для других я цезарь. А для тебя всего лишь твой послушный ученик Нерон.
Наконец Нерон выпустил Сенеку из объятий, будто оттолкнул. Потом с удивлением посмотрел на него. И, бесцеремонно приподняв край тоги, обнаружил тунику и шерстяной нагрудник.
— Такая теплая ночь. А ты так укутался, учитель?
— Старость, Цезарь. Охладела кровь. И вечерами я надеваю две туники, обмотки на бедра. И все равно…
Но Сенека не закончил. Из тьмы на арену вышел могучий немолодой мужчина в тоге римского сенатора. За сенатором с серебряной лоханью в руках следовало некое прекрасное существо: грива спутанных волос, огромные глаза и нежное, тщедушное тело мальчика. Этакий Амур.
— Рад тебя видеть, сенатор Антоний Флав, — обратился Сенека к гиганту-сенатору.
Но сенатор смотрел на Сенеку невидящими глазами. Нерон с каким-то любопытством следил за сценой.
Возникла неловкая тишина, и Сенека неторопливо, величественно продолжал:
И тогда Нерон поднял бич — и сенатор отчетливо заржал.
Ужас — на лице Сенеки. Но только на мгновение… И вновь лицо его стало бесстрастным и спокойным.
— Может, ты видишь сенатора? — обратился Нерон к Амуру.
Амур, молча улыбаясь, удивленно пожал плечами и протянул серебряную лохань сенатору. Сенатор начал торопливо, неумело поедать овес из лохани.
— Ты ошибся, учитель, — продолжал благодушно болтать Нерон. — Антоний Флав — видный мужчина, его трудно не заметить. Да и что здесь делать твоему другу и солнцу мудрости — сенатору Антонию Флаву? Сейчас ночь, и он преспокойно храпит в своей постели. А здесь только я — твой ученик Нерон…
— И, улыбаясь, он кивнул на Амура: — Да вот еще — прелестная девушка. И вот,
— Нерон нежно улыбнулся и указал бичом на сенатора, — старый мерин.
И Нерон ударил бичом — сенатор торопливо заржал.
— Какой ужас, Цезарь, — воскликнул Амур, — ему на круп сел овод!
Нерон поднял бич, и сенатор показал, как он отгоняет хвостом овода.
— Отогнал, но очень неумело.
Нерон ударил сенатора бичом, и тот, будто винясь, опять покорно заржал.
— Как я рад тебя видеть, — продолжал как ни в чем не бывало светски беседовать Нерон. — А как она рада тебя видеть…
И тотчас перед Сенекой дьяволенком запрыгал Амур.
— Ты, конечно, узнаешь это прелестное лицо? — добро улыбался Нерон.
— Конечно, я узнал его, Цезарь, — ответил Сенека. — Это твой раб — мальчик Спор. За время моего отсутствия в Риме он подрос — и оттого пороки на его лице стали откровеннее.
Ниже собраны все цитаты с загрузочного экрана Imperator: Rome.
Если ты должен нарушить закон, делай это для захвата власти; во всех остальных случаях соблюдай его. — Гай Юлий Цезарь
Я более кого-либо из смертных сделал добра своим друзьям и зла врагам. — Луций Корнелий Сулла
Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы. — Публий Корнелий Тацит
Общий враг — самая сильная связь; он объединяет людей вопреки взаимной неприязни и подозрениям. — Тит Ливий
Все заботятся не о том, правильно ли живут, а о том, долго ли проживут; между тем жить правильно — это всем доступно, жить долго — никому. — Луций Анней Сенека
Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен. — Марк Порций Катон
Нельзя пасть жертвой предательства, если вообще никому не доверяешь. — Мартин Анвардий
Читайте также:
Загрузка...